умей жить и тогда, когда жизнь становится невыносимой. © "как закалялась сталь"
Название: "Обратно"
Фэндом: Code Geass
Дисклеймер: отрекаюсь
Автор: захария
Бета: всё сам
Пейринг: Лелуш/Ролло, мельком Сузаку/Лелуш
Жанр: романс, харт комфорт
Рейтинг: PG-13
Размер: мини
Саммари: Два драббла, связанные воедино. Для обоих ситуация, в которую они попали - обретение чего-то нового, непонятного, но уже дорогого. Чего-то, от чего сложно отказаться. А нужно ли?
послушно сердце выключаем
Может быть, все так вышло потому, что они встретились ранней осенью.
Небо тогда казалось совсем низким и мягким, как подтаявший пудинг. Запускай в него руки, гладь, разминай, чувствуй растекающееся по телу позднее тепло. Опавшие листья коричневели, неромантично сгнивая: сырость. С завидной регулярностью шли дожди. Да не моросящие, грибные, в которые хочется бегать по лужам со вздувшимися от капель пузырьками, а ливневые. Накроет вот так, изобьет дорогу, примнет оставшуюся чахлую зелень.
Как в песне: "Не спрятаться, не скрыться".
Шестнадцатого сентября дождь грянул именно так. Будто гром, когда его никто не ждал.
Лелуш Ламперуж как раз перебегал дорогу, спеша домой. После обеда они с Сузаку уговорились поиграть в шахматы, поэтому студенту хотелось переодеться.
Робкие ухаживания друга, начавшиеся весной, он принимал благосклонно, хоть порой и язвил по поводу его, Сузаку, наивности. Ну правда же, дарить цветы - это перебор! Лелуш - парень, в конце концов, а не... Пусть букет и пришелся по вкусу. Радостно желтел в стакане наспех налитой воды, пачкал любопытные пальцы. Сам Сузаку улыбался смущенно, смотрел чуть в сторону, и рукава его пиджака были все в пыльце, а ноги по колено мокрыми. Тут все ясно, по траве лазил, к тому же с утра.
Лелуш едва заметил метнувшегося ему наперерез паренька, отпрянул от столкновения, да так и замер.
С расстояния вытянутой руки смотрели фиолетовые глаза, как две капли воды похожие на его собственные. Мальчишка, видимо, испугался: зрачки пораженно жрали радужку, затапливая ее чернотой.
И тут на Лелуша обрушилась память. Потом он, конечно, узнал, что воспоминания были фальсификацией, навязанной гиассом иллюзией. Но в тот момент шагнул навстречу:
- Что ты делаешь на улице, Ролло? Просил же подождать, пока я тебя заберу.
В голове прозрачная, блаженно-ясная пустота.
- Извини, брат. Хотел увидеться поскорее.
Ролло отводит глаза, протягивает руку. Лелуш мотает головой, пытаясь избавиться от гадкого привкуса дежавю. Пряди волос хлещут по лицу, старший подцепляет протянутые пальцы младшего самой кистью и только потом берет за руку, пленяет крепко и надежно.
Со стороны это, наверное, выглядит пафосно до смешного, но избавиться от присущей ему изящности, даже некоторой манерности движений Ламперуж не может. Привычно.
Стеной обрушивается ливень, и Лелуш хохочет. Запрокидывает голову назад, ловит ртом поток свежести, утаскивает брата под дерево: хотя бы так скрыться от вездесущей воды.
А у того глаза опять шальные, перепуганные.
Прорвавшаяся сквозь завесу листвы капля звонко шлепает Ролло по носу. От неожиданности он чихает, как кот - тихо, высоко и с присвистом - и утыкается в острое Лелушевское плечо. Пахнет вымокшей тканью, чистыми волосами, кожей. Обычный пряный запах, ничего особенного.
Ролло думает отстраниться, но не смеет. Черт же знает, как там принято у людей в подобных случаях... Что, если отойти - нетактично?
Задание такого рода ему дали впервые. Волнуется немного, пусть даже учил на совесть: что Лелуш обычно ест, на каком боку спит, с кем дружит и кого недолюбливает. Мелочи, составляющие его жизнь, незначительные привычки. Ролло знает, что брат нравится многим девушкам, знает, что у самого Лелуша это вызывает легкое раздражение.
И комок в горле стоит все равно: одно дело - сухая информация, факты, и совсем другое - настоящий живой брат. Не просто кусок мяса, каким были "цели" до него. Держащий за руку и теплый под форменной одеждой.
В последнем Ролло уверился совсем недавно, правда уже не из кипы листов, а из собственного опыта. Мазнул подушечками пальцев по шее там, где заканчиваются волосы - тепло, кожа чуть подрагивает от стихающего смеха.
Брат. Брат. Брат.
Ролло убеждает себя. Одно из правил его жизни гласит: поверь, тогда и тебе поверят.
С улыбками на мокрых лицах они бегут в парк, где Лелуш покупает ванильное мороженое. Дразнится. Мол, попробуй, отними.
Ролло и отнимает. Понять правила игры несложно.
Братья, перемазанные мороженым, валятся в траву.
- Ты чего? Ешь, тебе же купил.
- Вкусно?
- Вкусно.
В тот день Ролло впервые в жизни пробует пломбир, а Лелуш не идет к Сузаку.
***
Не осталось никого.
Лелуш знал, что так может случиться, но до конца все же не верил: Карен была рядом, Шитсу, редкостная язва и любительница пиццы, поддерживала и помогала, чем могла, Орден полагался только на него. Потому что без Зеро освобождения Японии не видать.
Именно. Без Зеро.
Настоящий Лелуш, не лидер повстанцев и, уж конечно, не британский принц - тот, кем был он без вереницы удобных масок - не нужен был никому.
Наналли ушла сознательно, как он считал: выбрала пряник, а не кнут. Посчитала возможным изменить жизнь, не раня никого. Да, ей нужен был обычный человеческий мир, в котором пели бы птицы, дети могли бы запускать фейерверки все вместе, и небо было бы голубым, а не серым от пыли бесконечных войн. И все шло к тому, чтобы желание Наналли исполнилось, пока та не узнала о истинном обличии Зеро.
А потом появился этот... который сидит сейчас, вцепившись сухими пальцами в предплечья Лелуша и тяжело, с присвистом дышит. Вдох - Лелуш вскидывается, шепчет бессвязную сумятицу, только бы смог, справился, украл еще пару мгновений жизни, и выдох - средоточие безнадежности. Губы разлепляет кое-как:
- Лгунишка же ты, брат. Почем не уходишь... кха... сейчас?
Лелуш чувствует накатывающую истерику, хочет вцепиться в липкие от пота волосы и выть глухо, безнадежно, пока не выйдет наружу боль. Потерял всех, кроме одного, и тот сейчас уйдет. Оставит его в одиночестве.
Невозможный человек напротив ласково улыбается, тянется вперед. Он знает, что уже не жилец. Не стоило так перегружать себя гиассом, тело - штука слабая и капризная, и если последнее Ролло подавлять научился, то первое еще при нем. Смерть рядом, жалеть не о чем: доказать брату свою привязанность он смог. Не то, чтобы Лелуш сказал или сделал что-то особенное, это просто видно.
Младший брат тянет старшего за рукав форменного пиджака. К себе ближе: ты останься, не уходи только, я сам скоро уйду.
И Лелуш понимает. Принимает эту нелепую любовь хотя бы сейчас. Целует глубоко, уверенно и строго, чтобы понимать по-своему не смели. Ребенок же еще совсем, ну куда тебе в бой, какие еще политические игры, ты же с подаренной подвеской-сердцем наиграться не можешь.
Получается неожиданно нежно - как последние ласки на вокзале, только полнее и долгожданнее. Наверное, потому, что разлука предстоит дольше. Не время и не расстояние, а жизнь.
Ролло раскрывается в ответ, обнимает и довольно щурится. Лелушу он напоминает сытого кота, готовящегося ко сну - мягкие волосы сияют на солнце, поза легкая, напряжения никакого. И не скажешь, что надорвал сердце.
Лето теплое, не то что в прошлом году, ветки деревьев чуть покачиваются, скрывая "Мираж" с его пассажирами на поляне: райское местечко, казалось бы. Во время хитросплетения политических интриг, когда каждый день требует вмешательства Зеро, Лелуш полжизни бы отдал за такое времяпровождение. Сейчас - за то, чтобы брат не лежал полумертвым грузом на руках, а просто сидел рядом. Можно было бы чмокнуть его в уголок рта ненароком, полюбоваться на заалевшие мочки ушей, со смехом отстраниться - больше не получишь, хоть и хочешь.
Как раньше.
Фэндом: Code Geass
Дисклеймер: отрекаюсь
Автор: захария
Бета: всё сам
Пейринг: Лелуш/Ролло, мельком Сузаку/Лелуш
Жанр: романс, харт комфорт
Рейтинг: PG-13
Размер: мини
Саммари: Два драббла, связанные воедино. Для обоих ситуация, в которую они попали - обретение чего-то нового, непонятного, но уже дорогого. Чего-то, от чего сложно отказаться. А нужно ли?
послушно сердце выключаем
Тихо,
Не слышно ни часов, ни чаек,
Послушно сердце выключаем,
Прости меня, моя любовь
(с) Земфира
Не слышно ни часов, ни чаек,
Послушно сердце выключаем,
Прости меня, моя любовь
(с) Земфира
Может быть, все так вышло потому, что они встретились ранней осенью.
Небо тогда казалось совсем низким и мягким, как подтаявший пудинг. Запускай в него руки, гладь, разминай, чувствуй растекающееся по телу позднее тепло. Опавшие листья коричневели, неромантично сгнивая: сырость. С завидной регулярностью шли дожди. Да не моросящие, грибные, в которые хочется бегать по лужам со вздувшимися от капель пузырьками, а ливневые. Накроет вот так, изобьет дорогу, примнет оставшуюся чахлую зелень.
Как в песне: "Не спрятаться, не скрыться".
Шестнадцатого сентября дождь грянул именно так. Будто гром, когда его никто не ждал.
Лелуш Ламперуж как раз перебегал дорогу, спеша домой. После обеда они с Сузаку уговорились поиграть в шахматы, поэтому студенту хотелось переодеться.
Робкие ухаживания друга, начавшиеся весной, он принимал благосклонно, хоть порой и язвил по поводу его, Сузаку, наивности. Ну правда же, дарить цветы - это перебор! Лелуш - парень, в конце концов, а не... Пусть букет и пришелся по вкусу. Радостно желтел в стакане наспех налитой воды, пачкал любопытные пальцы. Сам Сузаку улыбался смущенно, смотрел чуть в сторону, и рукава его пиджака были все в пыльце, а ноги по колено мокрыми. Тут все ясно, по траве лазил, к тому же с утра.
Лелуш едва заметил метнувшегося ему наперерез паренька, отпрянул от столкновения, да так и замер.
С расстояния вытянутой руки смотрели фиолетовые глаза, как две капли воды похожие на его собственные. Мальчишка, видимо, испугался: зрачки пораженно жрали радужку, затапливая ее чернотой.
И тут на Лелуша обрушилась память. Потом он, конечно, узнал, что воспоминания были фальсификацией, навязанной гиассом иллюзией. Но в тот момент шагнул навстречу:
- Что ты делаешь на улице, Ролло? Просил же подождать, пока я тебя заберу.
В голове прозрачная, блаженно-ясная пустота.
- Извини, брат. Хотел увидеться поскорее.
Ролло отводит глаза, протягивает руку. Лелуш мотает головой, пытаясь избавиться от гадкого привкуса дежавю. Пряди волос хлещут по лицу, старший подцепляет протянутые пальцы младшего самой кистью и только потом берет за руку, пленяет крепко и надежно.
Со стороны это, наверное, выглядит пафосно до смешного, но избавиться от присущей ему изящности, даже некоторой манерности движений Ламперуж не может. Привычно.
Стеной обрушивается ливень, и Лелуш хохочет. Запрокидывает голову назад, ловит ртом поток свежести, утаскивает брата под дерево: хотя бы так скрыться от вездесущей воды.
А у того глаза опять шальные, перепуганные.
Прорвавшаяся сквозь завесу листвы капля звонко шлепает Ролло по носу. От неожиданности он чихает, как кот - тихо, высоко и с присвистом - и утыкается в острое Лелушевское плечо. Пахнет вымокшей тканью, чистыми волосами, кожей. Обычный пряный запах, ничего особенного.
Ролло думает отстраниться, но не смеет. Черт же знает, как там принято у людей в подобных случаях... Что, если отойти - нетактично?
Задание такого рода ему дали впервые. Волнуется немного, пусть даже учил на совесть: что Лелуш обычно ест, на каком боку спит, с кем дружит и кого недолюбливает. Мелочи, составляющие его жизнь, незначительные привычки. Ролло знает, что брат нравится многим девушкам, знает, что у самого Лелуша это вызывает легкое раздражение.
И комок в горле стоит все равно: одно дело - сухая информация, факты, и совсем другое - настоящий живой брат. Не просто кусок мяса, каким были "цели" до него. Держащий за руку и теплый под форменной одеждой.
В последнем Ролло уверился совсем недавно, правда уже не из кипы листов, а из собственного опыта. Мазнул подушечками пальцев по шее там, где заканчиваются волосы - тепло, кожа чуть подрагивает от стихающего смеха.
Брат. Брат. Брат.
Ролло убеждает себя. Одно из правил его жизни гласит: поверь, тогда и тебе поверят.
С улыбками на мокрых лицах они бегут в парк, где Лелуш покупает ванильное мороженое. Дразнится. Мол, попробуй, отними.
Ролло и отнимает. Понять правила игры несложно.
Братья, перемазанные мороженым, валятся в траву.
- Ты чего? Ешь, тебе же купил.
- Вкусно?
- Вкусно.
В тот день Ролло впервые в жизни пробует пломбир, а Лелуш не идет к Сузаку.
***
Не осталось никого.
Лелуш знал, что так может случиться, но до конца все же не верил: Карен была рядом, Шитсу, редкостная язва и любительница пиццы, поддерживала и помогала, чем могла, Орден полагался только на него. Потому что без Зеро освобождения Японии не видать.
Именно. Без Зеро.
Настоящий Лелуш, не лидер повстанцев и, уж конечно, не британский принц - тот, кем был он без вереницы удобных масок - не нужен был никому.
Наналли ушла сознательно, как он считал: выбрала пряник, а не кнут. Посчитала возможным изменить жизнь, не раня никого. Да, ей нужен был обычный человеческий мир, в котором пели бы птицы, дети могли бы запускать фейерверки все вместе, и небо было бы голубым, а не серым от пыли бесконечных войн. И все шло к тому, чтобы желание Наналли исполнилось, пока та не узнала о истинном обличии Зеро.
А потом появился этот... который сидит сейчас, вцепившись сухими пальцами в предплечья Лелуша и тяжело, с присвистом дышит. Вдох - Лелуш вскидывается, шепчет бессвязную сумятицу, только бы смог, справился, украл еще пару мгновений жизни, и выдох - средоточие безнадежности. Губы разлепляет кое-как:
- Лгунишка же ты, брат. Почем не уходишь... кха... сейчас?
Лелуш чувствует накатывающую истерику, хочет вцепиться в липкие от пота волосы и выть глухо, безнадежно, пока не выйдет наружу боль. Потерял всех, кроме одного, и тот сейчас уйдет. Оставит его в одиночестве.
Невозможный человек напротив ласково улыбается, тянется вперед. Он знает, что уже не жилец. Не стоило так перегружать себя гиассом, тело - штука слабая и капризная, и если последнее Ролло подавлять научился, то первое еще при нем. Смерть рядом, жалеть не о чем: доказать брату свою привязанность он смог. Не то, чтобы Лелуш сказал или сделал что-то особенное, это просто видно.
Младший брат тянет старшего за рукав форменного пиджака. К себе ближе: ты останься, не уходи только, я сам скоро уйду.
И Лелуш понимает. Принимает эту нелепую любовь хотя бы сейчас. Целует глубоко, уверенно и строго, чтобы понимать по-своему не смели. Ребенок же еще совсем, ну куда тебе в бой, какие еще политические игры, ты же с подаренной подвеской-сердцем наиграться не можешь.
Получается неожиданно нежно - как последние ласки на вокзале, только полнее и долгожданнее. Наверное, потому, что разлука предстоит дольше. Не время и не расстояние, а жизнь.
Ролло раскрывается в ответ, обнимает и довольно щурится. Лелушу он напоминает сытого кота, готовящегося ко сну - мягкие волосы сияют на солнце, поза легкая, напряжения никакого. И не скажешь, что надорвал сердце.
Лето теплое, не то что в прошлом году, ветки деревьев чуть покачиваются, скрывая "Мираж" с его пассажирами на поляне: райское местечко, казалось бы. Во время хитросплетения политических интриг, когда каждый день требует вмешательства Зеро, Лелуш полжизни бы отдал за такое времяпровождение. Сейчас - за то, чтобы брат не лежал полумертвым грузом на руках, а просто сидел рядом. Можно было бы чмокнуть его в уголок рта ненароком, полюбоваться на заалевшие мочки ушей, со смехом отстраниться - больше не получишь, хоть и хочешь.
Как раньше.
-
-
22.06.2011 в 23:50Ребенок же еще совсем, ну куда тебе в бой, какие еще политические игры, ты же с подаренной подвеской-сердцем наиграться не можешь.
эх...
спасибо, что поделились такой прелестью и что написали такого Лелуша.
арт вспомнился
-
-
23.06.2011 в 00:04а арт восхитителен ** подходит к ситуации.
-
-
23.06.2011 в 12:09Спасибо, очень понравилось